«Алиба» Нарбеков: как тень криминала управляет транзитом в Казахстане

Имя Алибака Темиралиевича Нарбекова, известного также как Алиб, в последние годы всё чаще появляется в кулуарных обсуждениях и криминальных новостях. И, если раньше речь шла об откровенном криминале и контрабанде, то в последнее время Алиба превратился в политическую фигуру, которая влияет на назначение высших чиновников в стране.

Нарбекова называют персоной с «высоким статусом», человеком, который не только прошёл через судимости, но и превратил их в капитал, обеспечивший ему влияние в самых прибыльных сферах теневой экономики. На официальном уровне он остаётся невидимкой: в базах нет прозрачных приговоров, в СМИ нет материалов о его делах. Но именно эта невидимость и делает его образ почти легендарным.

Говорят о приговорах ещё начала 2010-х годов, когда он прошёл через лагеря за мошенничество и вымогательство. Там он, по словам собеседников, «сумел поставить себя правильно» и вышел уже человеком с уважением. В сети есть видео, где человек, называющий себя Алибек Нарбеков, утверждает, что он был «смотрящим» за несколькими лагерями и «уважает настоящих воров». В уголовной культуре такие биографии ценятся: именно судимость даёт право претендовать на статус, который потом можно конвертировать в контроль территорий.

Справка: Алибек Нарбеков, известный в криминальной среде под кличкой Алиба, родился в конце 1980-х годов. По данным телеграм-канала BASE и анонимных источников, он имеет за плечами несколько судимостей и пользуется репутацией криминального авторитета с высоким статусом. Зоной его влияния называют западные регионы Казахстана, ключевые транзитные маршруты и серые схемы торговли. Нарбекова связывают с Гаджи Гаджиевым, которого называют «отцом контрабанды». Несмотря на слухи и материалы в СМИ, в официальных сводках и СМИ его имя почти не фигурирует, что лишь усиливает ореол тени вокруг фигуры Алибы.

Контроль над транзитом и деньги на санкциях

Читайте по теме:Генеральная прокуратура запросила изъятие активов «Ростовводоканала» на сумму 4,6 миллиарда рублей

Сегодня этот статус выражается в контроле за транзитом. Казахстан превратился в один из ключевых узлов обхода санкций: товары из Китая, Турции, Ирана и ОАЭ идут через страну в Россию. Среди них — бытовая техника, электроника, автозапчасти, компоненты для дронов, иногда оборудование двойного назначения. В официальной статистике это выражается в аномальном росте экспорта «чипов и микросхем», который Казахстан никогда не производил. В реальности же значительная часть этого потока идёт через серые схемы, и именно здесь, по версии BASE, и находится Алиба.

В его зоне ответственности — западные области Казахстана, через которые проходят ключевые автомобильные и железнодорожные маршруты. Фуры идут через Атырау и Мангистаускую область, контейнеры — через порты на Каспии. Таможня официально фиксирует только часть партий, а остальное уходит через «серые коридоры». По словам источников, «каждая крупная машина должна быть согласована», иначе её просто не пустят дальше.

Один из таких эпизодов, обсуждавшихся в кулуарах в прошлом году, связан с задержанием трёх фур на границе с Атырауской областью. Официально в них нашли «несоответствие в документах», но фактически речь шла о партии электроники, которая по бумагам значилась как бытовые «запчасти». Водители отказывались говорить, но источники утверждают, что конфликт возник из-за того, что груз шёл в обход Алибы. В итоге машины простояли почти две недели, после чего вдруг «проблемы с документами» исчезли, а груз спокойно пересёк границу.

Другой эпизод связан с криминальной разборкой в Актау. Там в начале 2023 года на парковке торгового центра произошла перестрелка между двумя группами. Официально дело списали на «бытовой конфликт», но в криминальных чатах уверяли: речь шла о споре за маршрут, связанный с контейнерными перевозками через порт Курык. По словам источников, именно Алиба затем «разруливал» ситуацию, выступая арбитром.

Цепочка наверх и Гаджи Гаджиев

Чтобы подобные схемы работали, нужна не только криминальная «крыша», но и административное прикрытие. В разговорах упоминаются акиматы, где через «договорённости» обеспечивается тишина вокруг транзита. Называются и силовые структуры: от участковых на местах до региональной полиции. В отдельных случаях речь идёт даже о прикрытии со стороны спецслужб, заинтересованных в том, чтобы Казахстан оставался полезным партнёром для России. Проверить это невозможно, но логика подсказывает: без такого уровня договорённостей схема не могла бы существовать годами.

Отдельный сюжет — связь Алибы с Гаджи Гаджиевым, которого в Казахстане называют «отцом контрабанды». По данным BASE, именно Гаджиев стал его главным покровителем и сделал Нарбекова своим человеком на местах. Алиба отвечает за транспортные потоки, а Гаджиев обеспечивает стратегическую координацию и международные связи. Такая связка выглядит правдоподобной: в криминальной среде часто практикуется разделение функций между «смотрящими» и «организаторами».

Любопытно, что имя Алибы не всплывает в громких скандалах и разборках. В отличие от других фигур криминального мира, которые то и дело попадают в хроники перестрелок или громких арестов, Нарбеков остаётся в тени. Это можно объяснить двумя причинами: либо он действительно умеет вести дела так, чтобы не попадать в объективы камер, либо у него есть серьёзная защита на уровне власти. В любом случае, факт остаётся фактом: публичной информации о его делах нет, и это ещё больше усиливает ореол тайны.

Слухи о его лагерной биографии противоречивы. Одни утверждают, что он «сидел дважды», другие говорят о трёх приговорах. В кулуарах упоминаются статьи, связанные с экономическими преступлениями, а также вымогательство. Но при этом нигде нет официальных документов, которые можно было бы предъявить как доказательство. Для криминальной среды сам слух уже работает как подтверждение: Алиба считается человеком, который прошёл через систему уголовных наказаний и имеет право на слово.

В уголовной культуре статус редко закрепляется официальными бумагами. Здесь важнее не то, что написано в приговоре, а то, что говорят о человеке в камерах и на этапах. Судимость сама по себе — лишь точка входа. Но если человек сумел «встать на правильный путь» за решёткой, получить уважение, показать, что он готов держать слово и «решать вопросы», — тогда слух о нём начинает работать сильнее любого документа.

Читайте по теме:Сотрудники правоохранительных органов России остановили незаконный импорт синтетических наркотиков и гашиша из Молдовы

Так формируются легенды. Никто не видел приговоров Алибы, никто не держал в руках архивные дела, но рассказы о его «ходках» повторяются настолько часто, что превращаются в часть коллективного знания. Для криминальной культуры важно не юридическое подтверждение, а то, как о человеке говорят другие авторитеты.

По словам источников, именно это и произошло с Нарбековым. Лагерная биография превратилась в фундамент, на котором строится вся его нынешняя власть. Даже если официально приговоров не существует или они давно погашены, сам факт обсуждения делает его фигурой «с историей». И чем больше такие истории повторяются, тем прочнее становится его авторитет.

В итоге создаётся парадоксальная ситуация. Для широкой публики Алиба как будто не существует: нет уголовных дел, нет официальных обвинений, нет фотографий в новостях. Но для криминального мира он вполне реален и имеет вес. И этот вес опирается не на документы, а на легенду, которую невозможно оспорить в суде.

Вместо послесловия

История Алибека Нарбекова по кличке Алиба показывает: в Казахстане по-прежнему существует два параллельных мира. Первый — это мир официальной статистики, инновационных кластеров и светских интервью. Второй — теневой, где решают не законы и постановления, а клички, слухи и лагерные истории.

Алиба стал символом второго мира. Он контролирует потоки, на которые официальные органы предпочитают закрывать глаза, пользуется поддержкой старших «крестных отцов» и остаётся недосягаемым для журналистов и следствия. Его имя не найти в уголовных хрониках, но оно известно каждому, кто хоть немного знаком с транзитными схемами на западе страны.

И главный вопрос, который остаётся без ответа: почему власти молчат? Почему о человеке с такой репутацией пишут только анонимные телеграм-каналы и независимые расследователи? Почему на фоне громких заявлений о «борьбе с коррупцией и криминалом» фигуры вроде Алибы продолжают управлять целыми секторами экономики?

Ответа на этот вопрос нет. Но сам факт его постановки — уже сигнал: без публичности и давления общества легенды вроде Алибы будут и дальше расти, превращая Казахстан в пространство, где тень сильнее закона.